Виртуальная выставка «День защитника отечества»
Повесть о настоящем человеке
Библитечно-информационный комплекс Финансового университета при Правительстве Российской Федерации

Борис Полевой:
Из записок военного корреспондента
… В ту пору битва на Орловско-Курской дуге вступала в свою решающую фазу. Измотав и обескровив пытавшиеся наступать немецкие дивизии, сломив их боевой дух, наша армия переходила в наступление. Недалеко отсюда свежие танковые части входили в прорыв, и авиация работала без устали, прикрывая над ними небо. Вот в эти-то дни по фронту и прогремела слава одного гвардейского авиационного полка, который сбил больше двух десятков вражеских самолетов. Сам же полк потерял в боях всего несколько машин. Сюда на связном самолете и прилетел я под вечер, чтобы собрать материал для корреспонденции.
Текст электронный. ССЫЛКА: Полевой, Б. Н. Повесть о настоящем человеке: [12+] / Б. Н. Полевой; вступ. ст. И. Г. Минераловой; худож. А. Е. Акишин. – Москва: Детская и юношеская книга, 2022. – 514 с.: ил. – (Классная библиотека).
Место хранения: БИК Финансового университета при Правительстве РФ. Адрес: Москва, Ленинградский проспект, 49.
Повесть о настоящем ЧЕЛОВЕКЕ
Полевой, Б.Н. Эти четыре года. Т.1 : из записок военного корреспондента / Б.Н. Полевой. М: Молодая гвардия, 1974-624 с.
Место хранения: БИК Финансового университета при Правительстве РФ. Адрес: Москва, Ленинградский проспект, 49.
Но летчикам в этот день было не до меня. Командир, слушавший по радио ход боя, отправил меня к замполиту. Замполит оказался сам в воздухе. Начальник штаба, совершенно охрипший, с красными, как у кролика, от бессонницы глазами, поначалу было огрызнулся, а потом, рассмотрев мои погоны, спохватился, произнес какие-то скомканные извинения и заявил:

— Вот вернется из боя Алеша Маресьев. Он только что второй самолет за сегодняшний день сбил. Ступайте к нему. Он на девятке. Сядет девятка, вы прямо на него и пикируйте.
Девятка села, подрулила к своему капониру на опушке леса, и я «спикировал» на молодого коренастого парня, что с какой-то особой медвежьей грацией выбрался из самолета. Он еле стоял на ногах. Еще бы: шесть боев, два сбитых противника. Говорить он отказался, сославшись на усталость, и, должно быть, для того, чтобы подсластить пилюлю, а может быть, просто по доброте душевной, улыбнувшись, вдруг предложил:

— У нас правило в полку хорошее. В дополнение к наркомовским ста граммам за каждый сбитый самолет добавлять еще по двести. У меня выйдет сегодня пол-литра. Многовато на одного. Пойдемте-ка мы с вами, майор, с устатку в столовку. На двоих как раз выйдет впору.
От такого предложения трудно было отказаться. Мы пошли в военторговскую столовую, пообедали, выпили положенное, и мой новый знакомый, к которому все время подходили разные люди поздравлять его с победой, предложил ночевать у него в землянке.

Летчик, с которым он вместе жил, в этот день не вернулся на аэродром. Он был сбит. Койка его пустовала, и я согласился занять ее, ибо уже стемнело и улетать было поздно.
Мы долго проговорили, поедая из котелка лесную малину. Маресьев и его невернувшийся друг собрали ее утром.
Перед отходом ко сну летчик, со вкусом умываясь, долго крякал и фыркал. Я стал уже дремать и был разбужен странным звуком — что-то тяжелое увесисто ударялось о земляной пол.

В землянке было темно, но луч луны падал в ходок, и мне показалось, что из-под нар, на которых лежал мой знакомый, торчат чьи-то ноги в офицерских начищенных сапогах. Я инстинктивно сунул руку под подушку. И вдруг послышался смех, да такой здоровый, веселый, раскатистый, что мне стало не по себе. Смеялся хозяин землянки.
— Это же протезы, мои протезы, — пояснил он.
— Что, что?
— Обыкновенные протезы, и больше ничего. У меня же нет ног…
Для убедительности он хлопнул рукой по одеялу.
Безногий летчик? И не просто летчик, а человек, сбивший в этот день два истребителя? Нет, этого не может быть! А между тем все было именно так. Сна как не бывало. Вскочив в трусах с постели, я схватил первую попавшуюся под руку бумагу. Летчик уселся на койке. И так мы просидели до утра — он рассказывал, а я записывал его необыкновенную и в то же время такую типичную для этих дней историю, историю, в которую трудно поверить, и тем не менее правдивую с начала и до конца.
Алексей Маресьев, тогда еще лейтенант, был сбит в воздушном бою, упал в болотистом районе Калининской области, в глубоком тылу противника, в вековом, девственном лесу. При падении у него были раздроблены обе ступни. Идти он не мог и в течение шестнадцати суток полз, потом даже катился на восток. Совершенно обессиленного, дошедшего до крайней степени истощения, его подобрали крестьяне сожженной деревушки Плав. Они связались с аэродромом. Раненого, у которого начиналась гангрена, вывезли на самолете в Москву, в Первый коммунистический госпиталь.

Тут ему ампутировали ноги, и вот теперь путем долгих, поистине нечеловеческих тренировок он, безногий, научился летать, вернул себе искусство высшего пилотажа, сел на истребитель. Сейчас он командир звена и в день нашего знакомства сбил два самолета…
… Какие поистине богатырские, небывалые, ни с чем не сравнимые черты вызывает к жизни эта война в самых обыкновенных людях. Под утро пошел дождь. Крупные теплые капли его звучно били по разлапистым лопухам, и казалось, что там журчит без устали быстрый горный ручей.

Я благословлял непогоду. Она сковала авиацию, и я смог целый день выспрашивать у Маресьева все подробности необыкновенного его подвига. Понимая, что это за материал, я записывал все с протокольной точностью, с названием мест, фамилий и адресов всех, кто имел отношение к этой истории.
А потом, отложив в сторону все другие дела, я единым духом, за сутки, написал в «Правду» очерк о подвиге безногого героя, а к очерку приложил проект передовой «Советский воин Алексей Маресьев».

Сейчас у нас входят в моду такие передовые, обобщающие на примере конкретных людей большие политические явления.

Всякий раз, когда мне в руки попадала свежая газета, я с жадностью раскрывал ее. Но шли другие, менее значительные и менее интересные материалы. А этого не было. Почему?..
Только потом я понял, что тогда, после нового разгрома немецко-фашистских армий на Курской дуге, когда доктор Геббельс, стремясь смягчить удар этого нового страшного поражения, врет, что Советы воюют из последних сил, что в армию у нас призваны старики и дети, опубликовать эту необыкновенную историю значило дать гитлеровскому лейб-вралю новый материал: безногие на самолетах…

Вместо всего, что я написал в «Правду», был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении старшему лейтенанту Маресьеву Алексею Петровичу звания Героя Советского Союза
Мне же редактор Петр Николаевич Поспелов сказал третьего дня:

— Не огорчайтесь. Это не пропадет, кончится война, издадим целую книгу… Пишите… Это стоит книги.

Да, это стоит книги. Я везу с собой сейчас тетрадку, в которой недавно подробно записал все, что мне рассказал этот обыкновенный и удивительный парень с Волги. Может, выкроится время и для книги…
Сколько раз во время войны, в дни затишья и после, скитаясь по странам освобождённой Европы, принимался я за очерк о нём и каждый раз откладывал, потому что всё, что удавалось написать, казалось лишь бедной тенью его жизни!

Но вот в Нюрнберге присутствовал я на заседании Международного военного трибунала. Шёл к концу допрос Германа Геринга. Дрогнув под тяжестью документальных улик, прижатый к стене вопросами советского обвинителя, «второй нации Германии» неохотно, сквозь зубы, рассказывал суду о том, как в битвах на необъятных просторах моей Родины под ударами Красной Армии таяла и разваливалась гигантская армия фашизма, до тех пор не знавшая поражений. Оправдываясь, Геринг поднял к небу тусклые белёсые глаза: «Такова была воля провидения».
- Признаёте ли вы, что, предательски напав на Советский Союз, вследствие чего Германия оказалась разгромленной, вы совершили величайшее преступление? – спросил Геринга советский обвинитель Роман Руденко.

- Это не преступление, это роковая ошибка, - глухо ответил Геринг, хмуро опуская глаза. – Я могу признать только, что мы поступили опрометчиво, потому что, как выяснилось в ходе войны, мы многого не знали, а о многом не могли и подозревать.
Главное, мы не знали и не поняли советских русских. Они были и останутся загадкой. Никакая самая хорошая агентура не может раскрыть истинного военного потенциала Советов. Я говорю не о числе пушек, самолётов и танков. Это мы приблизительно знали. Я говорю не о мощи и мобильности промышленности. Я говорю о людях, а русский человек всегда был загадкой для иностранца. Наполеон тоже его не понял. Мы лишь повторили ошибку Наполеона.
Мы с гордостью услышали вынужденное «откровение» о «загадочном русском человеке», об «истинном военном потенциале» нашей Родины. Можно было верить, что советский человек, способности, таланты, самоотверженность и мужество которого так поразили весь мир в дни войны, для всех герингов действительно был и остаётся роковой загадкой. Да и где было им, изобретателям жалкой «теории» о немецкой «расе господ», понять душу и мощь человека, выросшего в социалистической стране! И мне вдруг вспомнился Алексей Маресьев…

И захотелось здесь же, в Нюрнберге, в городе, который был колыбелью нацизма, рассказать об одном из миллионов простых советских людей, разбивших армии Кейтеля, воздушный флот Геринга, хоронивших на дне морском корабли Редера и своими могучими ударами разрушивших разбойничье государство Гитлера…
Вернувшись с заседания трибунала, я принялся разбирать старые записи и снова засел за работу, пытаясь правдиво рассказать об Алексее Маресьеве всё, что знал из рассказов его товарищей и с его слов…

Многое в своё время я не успел записать, многое за четыре года потерялось в памяти. О многом, по скромности своей, умолчал тогда Алексей Маресьев.
Пришлось додумывать, дополнять. Стёрлись в памяти портреты его друзей, о которых тепло и ярко рассказывал он в ту ночь. Их пришлось создавать заново. Не имея здесь возможности строго придерживаться фактов, я слегка изменил фамилию героя и дал новые имена тем, кто сопутствовал ему, кто помогал ему на трудном пути его подвига. Пусть не обидятся они на меня, если узнают себя в этом повествовании.

Я назвал книгу «Повесть о настоящем человеке», потому что Алексей Маресьев и есть настоящий советский человек, которого никогда не понимал да так и не понял до самой своей смерти Герман Геринг, которого не понимают до сих пор и все те, кто склонен забывать уроки истории, кто и теперь ещё втайне мечтает пойти по пути Наполеона и Гитлера…
Алексей Петрович Маресьев
20.05.1916 — 18.05.2001
Маресьев А.П. — советский военный лётчик-истребитель. Герой Советского Союза Автор: Mil.ru, CC BY 4.0,
«…Ещё в ранней юности привыкший осмысливать свою жизнь, он прежде всего точно определил, что он должен сделать, чтобы достичь этого, как можно скорее, не тратя попусту драгоценного времени…»

Б. Полевой «Повесть о настоящем человеке»
Борис Полевой (Борис Николаевич Кампов) (1908 – 1981) начинал свой творческий путь как журналист, очеркист в конце 1920-х годов. Его работу отметил тогда Максим Горький. Полевой всегда оказывался там, где было важно, где решались самые главные задачи страны. Он умело «пишет с натуры» события и людей, которые трудятся во благо Родины.

О событиях Великой Отечественной войны Борисом Полевым написаны четыре книги, и самой знаменитой из них стала «Повесть о настоящем человеке», именно она прославила имя писателя…
Борис Полевой
— п олковник, советский прозаик, журналист, военный корреспондент. Герой социалистического труда. Лауреат государственных премий. Кавалер трёх орденов Ленина
Борис Николаевич Полевой (Кампов)
17.03.1908 — 12.07.1981
… «В жизни всегда есть место подвигам…» Эти слова из рассказа Максима Горького знали все. И как можно было их забыть, когда началась Великая Отечественная война.

Подвиги совершали и простые солдаты, и офицеры разных родов войск. Но именно подвиги лётчиков особенно врезались в память. Огненный таран Николая Гастелло 26 июня 1941 года, победы в воздушных боях трижды Героя Советского Союза Ивана Кожедуба, которого ни разу не удалось подбить…

А вот история жизни-подвига Алексея Маресьева и похожа, и не похожа на подвиги других военных лётчиков.
Важно, что образ настоящего человека в повести «кристаллизируется» из множества человеческих лиц: детей, нашедших умирающего лётчика, друга-однополчанина, который его разыскивает, врачей и санитарок, спасающих жизни военных, полкового комиссара Семёна Воробьёва, который старается всех подбодрить, хоть и знает, что сам не сможет победить смерть.
... Почти фантастическим представляется путь, который прошёл Алексей Мересьев (фамилия в произведении изменена на одну букву); люди же, которые на этом пути ему встречались, не только восхищались мужеством героя, но и сами были теми, о ком восхищённо скажешь: настоящие...

... Силы для борьбы с обстоятельствами появляются, если рядом есть настоящие люди, которые вселяют надежду и веру в свои силы, и тогда эти силы увеличиваются многократно...
... Всякий ли человек, с детства увлечённый мечтой, сохраняет верность ей и в минуты её крушения? Возвращение мечты потребует и трудолюбия, и дерзости, и отваги, и терпения, и нечеловеческих сил, а когда мечта исполнится, то как не почить на лаврах и остаться настоящим?
Каждая страница повести – подсказки читателю: как мечтать, а не бесплодно грезить, как трудиться, чтоб приближать мечту, как относиться к людям, как дружить, как думать о себе, о людях, о Родине...

Ирина Минералова,
доктор филологических наук
This site was made on Tilda — a website builder that helps to create a website without any code
Create a website